(О.И.): некоторое время наблюдала, как этот свет шёл, шел с чашей, а потом действительно это пространство открылось, тело рассыпалось, стало светом, и я вошла светом в это пространство, меня нет, ничего нет, как бы очень высоко Баба,  я как бы проплываю этим светом, почему-то как бы возле Его ноги, а потом переплываю и становлюсь Его одеждой, такой текущей, теку по Его спине, впереди, одежда колышется, потом я просто свет, скольжу светом среди звезд, очень много этого света,  и в конце концов всё заканчивается тем, что я становлюсь звуком этой чаши, и в какой-то момент я понимаю, что мне не хочется быть никакой формой, вот этот звук, он такой самый сладкий, самый такой проникающий, я всё могу быть и одеждой, и светом звезд, и звуком, ни мыслей, ни чувств, ничего, просто протекаю из одного состояния в другое; наслаждение и спокойствие; сейчас тело разбухшее;  все замечательно, вообще чудо какое-то;

(М.): Я увидела Бабу, такой большой, огромный; Он подошел, ладошку поставил и как бы нас собрал на ладонь, перенес нас в другое пространство, и я вижу такой большой светящийся туннель, свет кольцом крутится, мы туда заходим все, Он с нами заходит, наблюдаю, что и сюда свет идёт как-то, вот всё прямо одновременно происходит, причём вижу, что мой «третий глаз» открыт, и туда свет как-то попадает, очень необычное ощущение, сегодня удалось расслабиться очень хорошо;

потом вижу, попадаем в какое-то пространство, там такая белая ширма стоит, и Баба говорит, что «там очень много платьев, Я вам предлагаю выбрать то, что вам нравится»; я вижу (Л.Ч.)  первая пошла туда за ширму выбирать платье,  выбрала такое белое с позолотой; платья все длинные с рукавами, такие расписные, очень красивые, с позолотой;  (Л.А.) голубое выбрала с серебром; все платья из каких-то таких тонких, таких приятных, богатых тканей, то ли шёлк, то ли что-то такое ещё, не толстый материал, не тонкий, очень приятный; (Н.) пошла, выбрала надо взяла жёлтое с позолотой, (Я.) взяла зелёное с позолотой; у (О.И.) золотое было платье;  у меня (М.) было какое-то оранжево-красное платье;

когда все вышли в своих разноцветных платьях, Баба сказал: «встаньте в круг», Баба нас поставил по кругу и начал закручивать вихрем, закрутил нас очень-очень быстро, и наши цвета начали смешиваться, нас вообще не стало, какое-то прямо растворение произошло, в эту пыль, такая буря прямо цветная получилась, Баба ударил Посохом, я вижу эти все цвета начали как салюты взрываться, рассыпаться по Вселенной, очень необычно было, красиво, зрелищно;

потом раз в какой-то момент и я смотрю, что мы оказываемся на площади у нас в Таллине; Баба говорит: «Возьмитесь за руки»; мы в белых одеждах, я вижу, что люди ещё подходят; Баба зовёт людей,  говорит, что вот «кто за добро, за любовь, присоединяетесь, беритесь за руки»;  мы встали на площади в огромное кольцо; из земли такое огромный поток света пошёл, размером с площадь, настолько мощный, прямо туда наверх, оттуда сверху вниз, как бы всё это соединилось, и растеклось по всей земле; а этот Крест, который стоит на площади, он прямо рассыпался, упал и рассыпался, и рассыпалось полностью здание, где у нас депутаты сидят, прямо так раз, и в пыль, вибхути повсюду и Свет; Баба говорит: «25 мая 25 год»; показывает, что что-то такое произойдёт; я так понимаю, в Эстонии что-то хорошее произойдёт;  Баба сказал: «Все начнется в ноябре»;  видимо, мудрый разворот какой-то в правильную сторону начнётся в ноябре;

а в конце медитации, когда мы здесь уже оказались, Баба подошёл проверил всё ли здесь правильно работает, правильно ли работает наш «третий глаз», который Он нам в прошлый раз открыл;

еще Баба показал, как раскрылся огромный цветок, белый лотос, и мы в этом цветке сидим, так высоко; потом стали закрытые цветы рядом раскрываться, и так по всей планете, и в них люди находились …

очень приятно сегодня было, энергии были легкие, золотые, а цвета наших платьев такие разноцветные;

(Л.Ч.): Свет сегодня был все больше не белый, а какое-то разноцветное всё было, прям захлёстывало; потом Баба подошел и как будто стал проверять этот «третий глаз», так прямо потыкал в него;  потом просто образы Бабы были, а потом в конце как будто бы так вот краем увидела, словно сани такие с оленями где-то там пролетели в воздухе, и Баба скидывает оттуда и говорит: «ну, ладно, будут вам подарки!» P.S.: на Рождество?

(Л.А.): энергии сегодня были такие лёгкие, что в какой-то момент у меня в сознании промелькнуло, что сегодня медитации не будет, просто ушла в этот покой;

потом вдруг вижу, что я иду по аллее очень красивой, на скамейках мамочки стоят, и я вижу, что сидит женщина в возрасте, статная, красивая, в ней благородство такое и она одета по-старинному, прямо невозможно пройти мимо, мне прямо хочется с ней сесть и посидеть, я улыбнулась и говорю: «вот, извините, можно я с вами чуть посижу?» «Да, да, конечно», отвечает она, ко мне разворачивается и смотрит так проникновенно в глаза, что я понимаю, она мне не чужая; она говорит: «всё хорошо» и берёт платочек свой и мне лоб протёрла, как какой-то родной человек, вот так вот что-то промокнула; потом несколько раз повторила: «всё хорошо, не переживай, всё хорошо»; и как в медитации одной мне маленький Баба мои руки в свои складывал, по моей просьбе, чтоб я поняла, что это Он, так и она то же самое сделала, сказала: «Все хорошо, Леночка», и заулыбалась; я понимаю, что она меня знает, и я только я вижу, что я одежды меняются на такие уже наши, современные,  я говорю: «кто Вы?», она заулыбалась и говорит: «мы ещё с тобой встретимся, я Ираида»;

я села со своими немножко такая вот обалдевшая на скамейку, поворачиваю взгляд, смотрю, Баба стоит и говорит: «пойдем чай пить»; я иду за Ним, оказываюсь в комнате, где накрыт стол, вы там все сидите, а стоп накрыть так, как будто ты домой к маме пришёл; я смотрю, что очень много малинового варенья, свежесваренного, блинчики жареные, Баба говорит: «Все пьем чай!» Мы сидим, пьем чай, нас накрывает каким-то умиротворением; Баба говорит: «Все хорошо, девочки. Как все хорошо»; Он прошел и каждому насыпал в чай вибхути и в малиновое варенье: «Кушайте малину»;

(Я.): очень много белого света, качающегося и укачивающего; потом вдруг стали появляться серые лица, мужчин и женщин, стариков; я разглядываю их, потом словно «камера» отъезжает, и я вижу, что лиц становится все больше и больше, они словно в ячейках пчелиных сот, в окошках огромного дома; в какой-то момент как взрыв произошел, энергии взлетели вверх, и все эти ячейки рассыпались, и все покрыло серым пеплом; P.S.: эти лица были и правда, как портреты умерших на стенках колумбария…