Великий колумбийский писатель, тяжело больной раком лимфатических желез, обратился к читателям с прощальным письмом.

Если бы Господь Бог на секунду забыл о том, что я тряпичная кукла, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю. Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости. Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами — это потеря шестидесяти секунд света. Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, когда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!

Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу, Боже мой, если бы у меня было сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь: Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков.

Боже мой, если бы у меня было немного жизни… Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с любовью.

Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться! Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать самого. Пожилых я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения. Как многому я научился у вас, о, люди…

Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске.

Я понял, что когда новорожденный впервые сжимает отцовский палец в своем крошечном кулачке, он хватает его навсегда.

Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз, лишь когда он должен помочь ему встать на ноги.

Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я, к несчастью, умираю.

Мысль дня из Ашрама, 27 июня 2015, суббота

Подвижники заняты размышлением о Господе так же безостановочно, как волны в море; они накапливают богатство равенства и равной любви ко всем, и они находят удовлетворение в мысли, что всё принадлежит Господу и ничего — им. В отличие от обычного человека, духовный искатель не так легко склоняется перед горем или потерей, он не поддается гневу, ненависти, эгоизму, голоду, жажде или непостоянству. Человек должен, насколько это возможно, уметь преодолевать всё вышеописанное и идти по жизни стойко, мужественно, с радостью, спокойствием, ясностью и смирением. Осознавая, что уход за телом не является делом первостепенной важности, человек должен терпеливо сносить даже голод и жажду и непрерывно заниматься размышлением о Господе. Ссориться из-за всякого пустяка, терять самообладание, огорчаться по малейшему поводу, гневаться при малейшем оскорблении, беспокоится при жажде, голоде или недостатке сна – всё это не может быть свойственно подвижнику.
(«Према Вахини», глава 59)